Из практики адвоката

Хочу поделиться случаем из своей практики, когда положительный результат был достигнут лишь в апелляционном суде, который услышал и осужденного, и его защитника.

Мой подзащитный Х. отбывая наказание в одной из колоний Свердловской области, являясь расконвоированным, совершил преступление, вязанное с незаконным оборотом наркотических средств.

Версия следствия сводилась к тому, что Х. и еще один осужденный хранили на территории колонии наркотическое вещество мефедрон массой 46 граммов. Уголовное дело в отношении моего подзащитного было возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст. 228 УК РФ, в отношении второго лица по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 228 УК РФ. Мой подзащитный вину по данному обвинению признал, в содеянном раскаялся. В последствии, орган предварительного следствия изменил обвинение, посчитав, что действия Х. следует квалифицировать по ч.3 ст. 30 п. «г ч.4 ст.228 УК РФ.

Ситуация была отягощена тем, что у моего подзащитного оперуполномоченными колонии ранее до задержания и возбуждения дела) был изъят сотовый телефон, в котором были обнаружены несколько фотографий с координатами шести закладок. По поручению следователя, оперативные сотрудники отдела НОН выехали по адресам этих закладок, и в одной из них был обнаружен тайник с наркотическим средством – мефедрон, массой 1, 02 грамма. Орган следствия счел возможным предъявить моему подзащитному еще обвинение и по п. «б» ч.3 ст. 228.1 УК РФ.

Позиция Х. на стадии предварительного следствия сводилась к признанию вины в совершении незаконного приобретения и хранения наркотического вещества, вину по второму эпизоду он не признал.

Исходя из позиции Х., защита настаивала на квалификации первого эпизода по ч.2 ст.228 УК РФ, и непричастности осужденного ко второму.

В суде первой инстанции защите удалось доказать, что в действиях моего подзащитного по первому эпизоду отсутствовали признаки преступления предусмотренного ч.3 ст. 30 п. «г ч.4 ст.228 УК РФ, и данный эпизод судом был переквалифицирован на ч.2 ст. 228 УК РФ, Х. назначено наказание в виде 6 лет лишения свободы.

По второму эпизоду, доказывая непричастность моего подзащитного к преступлению, я акцентировала внимание суда на следующее:

Телефон, который был изъят у моего подзащитного, использовали и иные осужденные, что подтвердили несколько свидетелей по делу.
Следователь допросил только одного из понятых, участвовавших при изъятии наркотического средства из тайника, но в список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, его не включил. В судебном заседании защита заявила письменное ходатайство о вызове и допросе обоих понятых. Однако, суд первой инстанции отказал в их вызове, аргументируя свое решение тем, что эти лица, не включены в обвинительное заключение.
Мой подзащитный, являясь расконвоированным, и имея соответствующую одежду осужденного, а также имея определенный маршрут следования от места отбытия наказания до места работы, не мог отклонится от маршрута, поскольку он с другими осужденными передвигался только в сопровождении, и имел ДЖПС- трекер, определяющий его место расположения.
В сотовом телефоне, изъятом у моего подзащитного, имелось 6 фотографий с коорднатами закладок, 5 закладок были расположены недалеко друг от друга на одной из улиц г. Екатеринбурга, а 6ая в г. Асбесте. Соответственно защита обратила внимания суда, что лицо, отбывающее наказание в колонии, не мог оказаться в г. Асбесте, т.е. на расстоянии более 100 км, а соответственно не мог совершить вменяемое ему преступление.
Лицо, передавшее телефон Х., отрицая данный факт, и факт своего отношения к незаконному обороту наркотических средств, вводил суд в заблуждение, используя свои показания как способ самозащиты. Однако, в судебном заседании сотрудник отдела НОН и сотрудник ФСИН подтвердили наличие у них информации, о том, что данное лицо употребляло, и приносило на территорию колонии наркотики. В ходе проводимого ОРМ данное лицо было задержано с наркотическим средством. Защита, выступая в прениях обратила внимание суда первой инстанции, что данный свидетель ввел суд в заблуждение, и дал ложные показания. Однако, эти доводы судом первой инстанции приняты не были.
Орган предварительного следствия не представил доказательств переписки с потенциальными клиентами, не было и доказательств получения денежных средств от «покупателей» за наркотики.

Суд первой инстанции признал Х. виновным по второму эпизоду, но переквалифицировал его действия с п.«б» ч.3 ст. 228.1 УК РФ на ч.3 ст. 30 п «б» ч.3 ст. 228.1 УК РФ, назначив наказание в виде лишения свободы на срок 9 лет..

На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний моему подзащитному назначено наказание в виде 14 лет лишения свободы.

На основании ст. 70 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности приговоров к наказанию, назначенному по настоящему приговору, частично присоединена неотбытая часть наказания, назначенного приговором Ленинского районного суда г.Екатеринбурга от 2016 года, окончательно к отбытию моему подзащитному назначено наказание в виде 15 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

На приговор суда мной была подана апелляционная жалоба- не оспаривая первый эпизод, я просила апелляционный суд отменить приговор в части осуждения по второму эпизоду, вынести новое решение по делу, оправдать моего подзащитного по данному эпизоду.

28.01.2021 года состоялось заседание Апелляционной инстанции Свердловского областного суда, по итогам рассмотрения моей апелляционной жалобы было вынесено определение об оправдании моего подзащитного по ч.3 ст. 30 п «б» ч.3 ст. 228.1 УК РФ с правом реабилитации.

В обосновании своих выводов, апелляционная инстанция указала:

…. «Доводы осужденного и его защитника о том, что наркотическое средство он не имел возможности поместить в тайник, так как является лицом отбывающим наказание в виде лишения свободы в колонии-поселении и ему запрещен выход за территорию колонии без сопровождающего сотрудника колонии, не опровергнуты. Также не опровергнуты представленными доказательствами доводы осужденного о том, что он при себе носит техническое устройство трекер, который позволяет сотрудникам колонии контролировать его передвижение и его нахождение на территории колонии.

В соответствии со ст. 73 Уголовно - процессуального кодекса Российской Федерации при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления).

Таких обстоятельств по указанному преступлению органами следствия не установлено. Также их не установлено и в ходе судебного разбирательства.

Имеющаяся в сотовом телефоне переписка с К. указывает лишь на то, что осужденный хотел приобрести наркотическое средство.

Также заслуживают внимания доводы осужденного о том, что указанным сотовым телефоном пользовались другие осужденные, к нему имел доступ неограниченный круг лиц до 13 ноября 2019 года - до момента его изъятия следователем, в производстве которого находилось данное уголовное дело.

Заслуживают внимания доводы защитника о том, что органами предварительного следствия не представлено доказательств, подтверждающих факт переписки осужденного с лицами, которым он должен был сбывать наркотические средства, а также отсутствует информация о получении денежных средств от потенциальных покупателей.

По версии органов предварительного расследования, осужденный поместил в тайник наркотическое средство до 25 сентября 2019 года, сделав фото места хранения наркотического средства. Наркотик из тайника был изъят 15 ноября 2019 года, то есть спустя полтора месяца.

В соответствии со ст. 244 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в судебном заседании сторона обвинения и защиты пользуются равными правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях, предоставление суду письменных формулировок по вопросам, указанным в п.п. 1-6 ч.1 ст. 299 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии с ч.3 ст. 15 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации уголовное судопроизводство осуществляется на основе принципа состязательности сторон. Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

В нарушение указанных принципов судопроизводства суд отказал в удовлетворении ходатайства защиты о вызове и допросе в судебном заседании лиц, участвующих в качестве понятых при осмотре места происшествия и изъятии наркотических средств по адресу: <адрес>. Согласно протоколу осмотра места происшествия от 15 ноября 2019 года Х.Н.Г. и К.К.М. участвовали в проведении следственного действия в качестве понятых. Однако в ходе предварительного расследования эти лица не были допрошены, суд отказал стороне защиты в вызове и допросе указанных лиц в качестве свидетелей, несмотря на то, что указанные лица принимали участие в производстве по уголовному делу.

Таким образом, судебная коллегия считает, что доказательств, достоверно свидетельствующих о причастности осужденного к незаконному сбыту наркотического средства мефедрона (4-метилметкатинона) массой 1, 02 грамма, в значительном размере, в приговоре не приведено, стороной обвинения не представлено, не добыто таких доказательств и в ходе судебного разбирательства.

В силу принципа презумпции невиновности обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все неустранимые сомнения в доказанности обвинения толкуются в пользу подсудимого.

При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу о том, что в данной части приговор суда подлежит отмене с прекращением производства по делу в связи с непричастностью осужденного к совершению преступления на основании п.1 ч.1 ст. 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В данной части уголовное дело подлежит направлению руководителю следственного органа для производства предварительного расследования и установления лица для привлечения в качестве обвиняемого».

Как итог: мой подзащитный Х. сейчас отбывает наказание в колонии строго режима за совершение преступления, предусмотренного ч.2 ст. 228 УК РФ с учетом не отбытого наказания по ранее вынесенному приговору в виде лишения свободы на срок 7 лет. Вместо 15 лет, только за то преступление, которое он совершил.

Поделившись с коллегами этим примером из своей практики, хочу лишний раз подчеркнуть, что каждое наше дело очень индивидуально, поэтому нужно исследовать каждую «криминальную» ситуацию, с которой нам приходится сталкиваться, очень тщательно, вдумчиво, подробно, это позволит оказать действительную помощь лицу, обратившемуся к нам.

Адвокат Виктория Достарова