О важности анализа адвокатом заключений специалиста и эксперта о стоимости восстановления поврежденн

Хотел бы поделиться удачной практикой защиты клиента, которому было необоснованно предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 167 УК РФ.

Суть дела: уголовное дело было возбуждено в 2018 году по факту кражи металлических изделий из практически заброшенного частного дома, совершенной группой лиц по предварительному сговору, в которую также входили несовершеннолетние участники. Но в «умелых руках» следователя Следственного отдела Следственного управления СК РФ по Свердловской области банальное хищение металла преобразилось в целый букет преступных деяний. Так, одно классическое продолжаемое преступление стало двумя эпизодами преступных действий, кроме того, моему подзащитному было предъявлено обвинение в совершении умышленного уничтожения чужого имущества, совершенного путем поджога, то есть преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ (так как в результате использования факела из бумаги для освещения помещения в темное время суток возник пожар и часть построек была уничтожена, часть повреждена), а также после долгих раздумий, вследствие отсутствия достаточного количества доказательств, следователем все-таки было принято решение предъявить обвинение в совершении еще и такого преступления, как вовлечение несовершеннолетнего в совершение тяжкого преступления (ч. 4 ст. 150 УК РФ). В данной статье остановлюсь подробнее на проделанной работе по исключению из обвинения преступления, предусмотренного статьей 167 УК РФ.

Фактические обстоятельства дела (подтвержденные протоколами осмотра места происшествия, показаниями подозреваемых, обвиняемых, показаниями незаинтересованных свидетелей, заключением пожаро-технической судебной экспертизы) свидетельствовали о том, что в ходе совершения кражи из дома, который на тот момент уже был отключен от электроснабжения, мой подзащитный (которого в дальнейшем буду обозначать как А.) воспользовался для освещения помещений факелом из найденной там же бумаги. После совершения хищения, А. задул горевший факел и бросил его в помещении сарая, который, большей частью был заполнен различным бытовым мусором. В результате указанных действий произошел пожар и сам сарай с находящимся в нем полуразобранным автомобилем сгорели полностью. Кроме того, была повреждена часть стены, дверь и незначительная часть пола непосредственно в доме. В ходе предварительного расследования и судебного заседания сам А. и другие соучастники поясняли, что А. перед их уходом из помещений факел потушил, они о совершении поджога не договаривались, сам А. не говорил о намерениях поджечь какие-либо строения. Кроме того, свидетели из числа жильцов соседних домов подтвердили, что возгорание хозяйственных построек произошло через 10-15 минут после того, как их покинули подсудимые, а заключение проведенной пожаро-технической судебной экспертизы содержало следующие ответы на поставленные вопросы о причинах пожара и возможности умышленного поджога: «Причиной возникновения пожара, произошедшего на территории частного домовладения … могла послужить одна из следующих:

- тепловое воздействие малокалорийного источника зажигания (тлеющее табачное изделие, др. тлеющие предметы) на сгораемые материалы в месте расположения очага пожара;

- тепловое воздействие открытого источника зажигания (пламя какого-либо горящего предмета) на сгораемые материалы в месте расположения очага пожара».

При этом, по мнению экспертов, имелись все условия для возникновения пожара от воздействия малокалорийного источника зажигания, так как «каких-либо оснований для исключения данной версии в материалах проверки не имеется». Далее, в соответствии с заключением: «Изучением представленных на исследование материалов уголовного дела, не установлено каких-либо данных, свидетельствующих о создании специальных условий для возникновения горения и наличия основных квалификационных признаков поджога».

Не смотря на наличие указанных доказательств и заключения пожаро-технической экспертизы, в котором прямо сказано, что квалификационные признаки умышленного поджога отсутствуют, следователь приходит к выводу о том, что А. «действуя умышленно, с целью уничтожения чужого имущества с причинением значительного ущерба, путем поджога, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде уничтожения чужого имущества и желая их наступления, с помощью не установленной в ходе предварительного следствия зажигалки, поджог лист бумаги и бросил его на имеющийся на полу бытовой мусор, совершив поджог указанного имущества».

В ходе проведения следственных действий на стадии предварительного расследования (допрос обвиняемого, очные ставки) стороной защиты было акцентировано внимание на отсутствие у А. умысла на уничтожение чужого имущества путем поджога, заявлялись соответствующие обоснованные и мотивированные ходатайства, но следователь был непреклонен, и в суд дело было направлено с вмененным А. преступлением, предусмотренным ч. 2 ст. 167 УК РФ.

Во время судебного следствия защитой также была проделана большая работа, целью которой было довести до суда свою позицию и показать несостоятельность предъявленного обвинения в данной части. Убедить суд в отсутствии у А. умысла на совершение уничтожения чужого имущества с учетом имеющихся доказательств виделось задачей, в принципе, выполнимой, но в материалах дела присутствовало заключение специалиста о стоимости поврежденного и уничтоженного имущества на общую сумму более 250 000 рублей, что давало возможность привлечь А. к уголовной ответственности за совершение уничтожения и повреждения чужого имущества в крупном размере, совершенного путем неосторожного обращения с огнем. Специалист – оценщик, который себя называл в своем заключении то специалистом, то экспертом, что также стало одним из оснований для критики защитой представленного документа, определила стоимость уничтоженного и поврежденного недвижимого имущества потерпевшего в сумме 233 402 руб. Кроме того, огнем было уничтожено полуразобранное транспортное средство ВАЗ-2109, которое было оценено на сумму более 30 000 рублей, и итоговый размер причиненного потерпевшему в результате пожара ущерба составил 263 991 руб. К заключению специалиста-оценщика в части определения стоимости недвижимого имущества у меня было много вопросов, так как в состав этого имущества входили два старых деревянных сарая, полностью уничтоженные огнём, а также наружная часть одной стены и незначительные конструктивные элементы непосредственно жилого дома, которые тоже были повреждены частично.

Очевидно, что в данной ситуации мной была поставлена задача добиться установления реальной суммы причиненного ущерба, которая бы позволила дать более правильную юридическую оценку действиям А.

Для реализации данной задачи было изучено большое количество регламентирующих оценочную деятельность нормативных документов как общего характера, так и специализированных, касающихся определения стоимости восстановления недвижимого имущества, после чего было тщательно препарировано заключение специалиста, на котором основывалось обвинение. В результате проделанной работы получилось обнаружить огромное количество недостатков, имеющихся в документе, которые были доведены еще до органа предварительного расследования, но на досудебной стадии остались без внимания.

Ниже я приведу основные ошибки произведённой оценки, а также нарушения требований нормативных документов и уголовно-процессуального законодательства, допущенные как специалистом при составлении своего заключения, так и органом предварительного расследования, что позволило признать данное заключение специалиста недопустимым доказательством.

Во-первых – нарушение требований законодательства относительно порядка привлечения к производству следственных действий специалиста, а именно ч. 5 ст. 164 УПК РФ, в соответствии с которой, следователь, привлекая к участию в следственных действиях специалиста, удостоверяется в его личности, разъясняет ему права, ответственность, а также порядок производства соответствующего следственного действия. Если в производстве следственного действия участвует специалист, то он также предупреждается об ответственности, предусмотренной статьями 307 и 308 УК РФ. В указанном отчете специалисту-оценщику права специалиста и его ответственность, в соответствии со ст. 58 УПК РФ разъяснены не были, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения специалист также предупрежден не был, кроме того, не выполнены иные требования, предусмотренные ст. ст. 164, 168 УПК РФ, необходимые для привлечения специалиста, следовательно, процессуальный статус специалиста у оценщика, составившего отчет, отсутствовал, а представленное им заключение об оценке уничтоженного и поврежденного имущества было получено с нарушением норм УПК.

Кроме того, непосредственно в ходе судебного следствия вызванный специалист при допросе не смог пояснить, имея какой процессуальный статус он давал данное заключение, а сам документ именовался то заключением специалиста, то заключением эксперта, то отчетом о стоимости повреждении имущества. Помимо всего прочего, в самом заключении специалист указал, что руководствовался при его составлении Федеральным законом № 73 от 31.05.2001 г. «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», а при установлении стоимости восстановления имущества - Федеральным законом № 135-ФЗ от 29.07.1998 г. «Об оценочной деятельности в Российской Федерации», что внесло еще больше путаницы относительно статуса оценщика и представленного им документа.

Во-вторых, в самом отчете грубым образом были нарушены требования по расчету восстановительной стоимости поврежденного и уничтоженных объектов, который производился в соответствии с Томом II Сборника № 26 Укрупненных показателей восстановительной стоимости зданий и сооружений в совхозах, колхозах, межколхозных и других сельскохозяйственных предприятиях и организациях, утвержденного Министерством сельского хозяйства СССР по согласованию с Госстроем СССР «Жилые, культурно-бытовые и административно-хозяйственные здания».

Так, в соответствии с таблицей 144 указанного Сборника, оценочная стоимость сарая из бревен, определяется исходя из его площади, а не объема, но при расчете стоимости уничтоженного сарая из бревен за единицу измерения был взят кубический метр, а не квадратный, что увеличило итоговую стоимость поврежденного имущества. В соответствии с той же таблицей оценочная стоимость второго сарая, который имеет стены из деревянного каркаса, был применен укрупненный показатель, соответствующий 9,4 рублей, то есть показатель для сарая с подвалом, в то время как должен применяться показатель, соответствующий 5,6 рублей, так как подвальное помещение в данном сарае отсутствовало.

Следовательно, стоимость сгоревшего сарая была необоснованно увеличена оценщиком практически вдвое. Неверно был определён объем поврежденного дома в 220 куб м, при общей площади дома 44 кв м, так как в соответствии с регламентирующими документами объем одноэтажного, бревенчатого жилого дома без мансарды рассчитывается, при взятой за основу средней высоте потолка первого этажа в 3 м, то есть объем здания должен составлять 132 кв. м.

Также в заключении отсутствовали расчеты, подтверждающие вывод специалиста о том, что поврежденная пожаром одна стена и другие незначительные конструктивные элементы жилого дома составляют 1/3 части всего дома, вследствие чего в расчетах был применен коэффициент 0,3 от полной восстановительной стоимости дома, при том, что в регламентирующих документах установлен удельный вес каждого конструктивного элемента дома, что позволяет сделать четкий и обоснованный математический расчет степени повреждения строения исходя из полученной в ходе осмотра информации о повреждения каждого элемента.

Непосредственно в судебном заседании указание на допущенные нарушения нормативных документов с демонстрированием выкладок из них возымело необходимый эффект, а сделанный в ходе допроса специалиста акцент на рассмотренных нарушениях при производстве оценки, которые сам специалист не смог объяснить, полностью убедил суд в несостоятельности представленного заключения и завышенной стоимости поврежденного имущества. Хотелось бы отметить, что без тщательного и скрупулёзного изучения представленного отчета специалиста и соответствующей нормативно-правовой базы было бы просто невозможно обнаружить существенные нарушения, которые были допущены при производстве оценки и привели к значительному завышению размера причиненного ущерба. В дальнейшем в судебное заседание был представлен более корректный отчет о стоимости поврежденного имущества, в котором причиненный ущерб составил значительно менее необходимых для квалификации действий А. по ст. 168 УК РФ 250 000 рублей, а в ходе прений сторон еще раз было акцентировано внимание на отсутствие доказательств, подтверждающих наличие у А. умысла на повреждение чужого имущества путем поджога.

Результатом проведенной кропотливой и довольно объемной работы стало оправдание моего подзащитного по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ, что явилось объективным, справедливым и законным решением суда первой инстанции. Полагаю, что рассмотренный случай лишний раз подтверждает один из основных принципов работы адвоката-защитника по уголовному делу, который говорит о том, что доскональному изучению на соответствие относимости, допустимости и достоверности должны быть подвергнуты абсолютно все доказательства стороны обвинения, в том числе заключения узких специалистов, которые, что подтверждается данной статьёй, зачастую не соответствуют предъявляемым законом требованиям. А проявленные в ходе работы по защите доверителя внимательность и принципиальность при отстаивании выработанной позиции, а также временные, порой существенные, затраты на изучение незнакомого материала, будут с лихвой компенсированы достигнутыми положительными результатами.

Адвокат КА "СОГА" Александр Кузьмин